ПРО ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХОТЕРАПИИ и искушение «ДОКАЗАТЕЛЬНОЙ» парадигмы
Пишет Евгения Карлин, доктор наук в психотерапии, психолог, куратор интегративной программы и преподаватель Балтийского института психотерапии:
В замечательной статье «Where is the Evidence for “Evidence-Based” Therapy?» («Где доказательство «доказательной» терапии?», 2015, The Journal of Psychological Therapies in Primary Care, Vol. 4, May 2015: pp. 47–59), которую я рекомендую прочесть, Джонатан Шендлер поднимает крайне актуальную для современной психотерапии тему. Не говоря об этом напрямую, он фактически описывает проблематику университетского дискурса (обращаясь к Лакановскому пониманию) в контексте психотерапии.
Университетский дискурс («университетский» в данном случае в широком понимании) - одна из четырех форм отношений с Другим, пришедшая на смену господскому дискурсу, с акцентом на научный позитивизм, взявший вверх в XX веке). В мире теперь господствует не монарх, а знание, и в этом смысле позитивистская наука становится современной религией. «Ученые доказали» безоговорочный аргумент.
Редкий Фома берется проверить данные, прочесть первоисточник, углубиться в исследовательский дизайн, соотнестись с другими материалами (в контексте данной публикации, например, прочесть в оригинале статью Шендлера или размышления Жака Лакана), проявить живое любопытство и критичность мышления, задаться вопросом, каков контекст того или иного исследования, какие фактические цели и мотивы, побудили к его проведению.
Современный мир полнится экспертами и Знайками, в том числе, в психотерапевтической области, и доказательная парадигма усиливает экспертность.
Меж тем, положив начало не-медицинской психотерапии, Зигмунд Фрейд ввел совершенно новую форму - аналитический дискурс - в сущности являющийся противоположным господскому и университетскому, а также отличающийся от философских разговоров и отношений врача и пациента. Как практики мы стремимся слышать не себя, а наших клиентов, быть-не-знающими…
Работая в ранние годы в лаборатории изучении устройства нервных клеток спинного мозга животных,
Фрейд по ряду причин оставляет точную науку, выбирает движение к анализу субъективного, а не поиску объективного. Схожим образом Ирвин Ялом, в течение многих лет посвящая себя эмпирическим исследованиям в области психотерапии, отказывается от идеи получения «доказательных» результатов в этой сфере (об этом он, в частности, пишет в книге «Экзистенциальная психотерапия»), и посвящает себя феноменологическому исследованию жизни отдельного человека.
В этой связи я, как практик, исследователь и преподаватель, думаю о том, каким образом можно преодолеть описанное противоречие. Каким образом современная психотерапия, развиваясь как особенная гуманитарная наука с сопутствующим ей накопленным эмпирическим материалом, может сохранить свою суть: ценность субъекта и субъективизма в противоположность изучения объекта и стремления быть объективным, феноменологическое исследование в противоположность «доказательности».
Фраза «доказательная терапия» стала крылатой. Термин «доказательный» вышел из медицины и привлек внимание в 1990-х годах, изначально став призывом к критическому мышлению. Он отражал понимание того, что «мы всегда так делали» – не достаточно хорошая причина для того, чтобы что-то делать. Медицинские решения должны отражать клинические заключения, ценности и предпочтения пациентов и соответствующие научные исследования.
«Но термин «доказательный» в мире психотерапии стал означать нечто-то совсем другое, - пишет Шендлер, - Он стал использоваться для продвижения определенной идеологии и повестки дня, стал кодовым словом для регламентированного лечения – чаще всего, короткой, высокоструктурированной когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Термин «регламентированное» означает, что терапия буквально проводится, следуя инструкциям регламента. «Лечение может быть заскриптованным таким образом, что оставляет мало места для понимания пациентов как отдельных индивидуальностей…» (Shedler, 2015, p: 47).
За «доказательной» терапией лежит то, что Шендлер называет «нарративом мастера», который звучит примерно так: «В темные века терапевты практиковали непроверенную, ненаучную терапию. Наука показывает, что доказательная терапия гораздо лучше». Этот рассказ стал оправданием глобальных атак на психоанализ, психодинамическую и гуманистическую психотерапию, то есть психотерапию, которая направлена на самопонимание в контексте длительных психотерапевтических отношений.
Проблема, которую поднимает Джонатан Шендлер, охватывает и более широкий вопрос исследований в психотерапии, как таковых, их сути, значения и назначения. Очевидно, что эпоху коммерциализации психотерапии, одним из таких назначений выступает и «научная» поддержка определенных идей, продвигаемых теми или иным институциями. Профессиональные организации, в том числе, европейский психотерапевтические ассоциации делают акцент на важности проведения исследований, однако в какой парадигме будет происходить их реализация и развитие? Какие цели преследовать? Не станет ли в этом случае гуманитарная психотерапия заложницей идеи «доказательства»? Эти же вопросы мы с коллегами и студентами поднимаем в БИПе. Простых ответов на них нет…
Пишет Евгения Карлин, доктор наук в психотерапии, психолог, куратор интегративной программы и преподаватель Балтийского института психотерапии:
В замечательной статье «Where is the Evidence for “Evidence-Based” Therapy?» («Где доказательство «доказательной» терапии?», 2015, The Journal of Psychological Therapies in Primary Care, Vol. 4, May 2015: pp. 47–59), которую я рекомендую прочесть, Джонатан Шендлер поднимает крайне актуальную для современной психотерапии тему. Не говоря об этом напрямую, он фактически описывает проблематику университетского дискурса (обращаясь к Лакановскому пониманию) в контексте психотерапии.
Университетский дискурс («университетский» в данном случае в широком понимании) - одна из четырех форм отношений с Другим, пришедшая на смену господскому дискурсу, с акцентом на научный позитивизм, взявший вверх в XX веке). В мире теперь господствует не монарх, а знание, и в этом смысле позитивистская наука становится современной религией. «Ученые доказали» безоговорочный аргумент.
Редкий Фома берется проверить данные, прочесть первоисточник, углубиться в исследовательский дизайн, соотнестись с другими материалами (в контексте данной публикации, например, прочесть в оригинале статью Шендлера или размышления Жака Лакана), проявить живое любопытство и критичность мышления, задаться вопросом, каков контекст того или иного исследования, какие фактические цели и мотивы, побудили к его проведению.
Современный мир полнится экспертами и Знайками, в том числе, в психотерапевтической области, и доказательная парадигма усиливает экспертность.
Меж тем, положив начало не-медицинской психотерапии, Зигмунд Фрейд ввел совершенно новую форму - аналитический дискурс - в сущности являющийся противоположным господскому и университетскому, а также отличающийся от философских разговоров и отношений врача и пациента. Как практики мы стремимся слышать не себя, а наших клиентов, быть-не-знающими…
Работая в ранние годы в лаборатории изучении устройства нервных клеток спинного мозга животных,
Фрейд по ряду причин оставляет точную науку, выбирает движение к анализу субъективного, а не поиску объективного. Схожим образом Ирвин Ялом, в течение многих лет посвящая себя эмпирическим исследованиям в области психотерапии, отказывается от идеи получения «доказательных» результатов в этой сфере (об этом он, в частности, пишет в книге «Экзистенциальная психотерапия»), и посвящает себя феноменологическому исследованию жизни отдельного человека.
В этой связи я, как практик, исследователь и преподаватель, думаю о том, каким образом можно преодолеть описанное противоречие. Каким образом современная психотерапия, развиваясь как особенная гуманитарная наука с сопутствующим ей накопленным эмпирическим материалом, может сохранить свою суть: ценность субъекта и субъективизма в противоположность изучения объекта и стремления быть объективным, феноменологическое исследование в противоположность «доказательности».
Фраза «доказательная терапия» стала крылатой. Термин «доказательный» вышел из медицины и привлек внимание в 1990-х годах, изначально став призывом к критическому мышлению. Он отражал понимание того, что «мы всегда так делали» – не достаточно хорошая причина для того, чтобы что-то делать. Медицинские решения должны отражать клинические заключения, ценности и предпочтения пациентов и соответствующие научные исследования.
«Но термин «доказательный» в мире психотерапии стал означать нечто-то совсем другое, - пишет Шендлер, - Он стал использоваться для продвижения определенной идеологии и повестки дня, стал кодовым словом для регламентированного лечения – чаще всего, короткой, высокоструктурированной когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Термин «регламентированное» означает, что терапия буквально проводится, следуя инструкциям регламента. «Лечение может быть заскриптованным таким образом, что оставляет мало места для понимания пациентов как отдельных индивидуальностей…» (Shedler, 2015, p: 47).
За «доказательной» терапией лежит то, что Шендлер называет «нарративом мастера», который звучит примерно так: «В темные века терапевты практиковали непроверенную, ненаучную терапию. Наука показывает, что доказательная терапия гораздо лучше». Этот рассказ стал оправданием глобальных атак на психоанализ, психодинамическую и гуманистическую психотерапию, то есть психотерапию, которая направлена на самопонимание в контексте длительных психотерапевтических отношений.
Проблема, которую поднимает Джонатан Шендлер, охватывает и более широкий вопрос исследований в психотерапии, как таковых, их сути, значения и назначения. Очевидно, что эпоху коммерциализации психотерапии, одним из таких назначений выступает и «научная» поддержка определенных идей, продвигаемых теми или иным институциями. Профессиональные организации, в том числе, европейский психотерапевтические ассоциации делают акцент на важности проведения исследований, однако в какой парадигме будет происходить их реализация и развитие? Какие цели преследовать? Не станет ли в этом случае гуманитарная психотерапия заложницей идеи «доказательства»? Эти же вопросы мы с коллегами и студентами поднимаем в БИПе. Простых ответов на них нет…